|
|
|
|
|
Анненская хроника
|
|
Завершается год. Какое обновление собрания сделать в нём последним, у меня нет на этот счёт раздумий, хотя и в материалах нет недостатка (и, наверное, не будет никогда). Время пришло -- оно уже давно пришло и, может быть, даже ушло -- завершить оцифровку и открытие "Театра Еврипида" 1906 г. Остался один комплект (перевод + статья) -- это "Киклоп". Скажу заранее -- не смогу отказать себе в желании обратиться письменно к нескольким моментам. Моя дилетантская рефлексия может быть неинтересна, я буду её нумеровать, чтобы можно было пропускать её в новостной ленте. Еврипид -- это не то, что волнует современность. Это то, что волнует вечность, в пределах существования человеческого разума. Включая, конечно, русского Еврипида Иннокентия Фёдоровича Анненского.
"Да здравствует лоза и с виноградом!"
Итак, открыт текст перевода сатировской драмы Еврипида "Киклоп" (формат pdf) из ТЕ 1906 и соответствующая страница собрания. Первым делом хочется прояснить: как всё-таки правильно -- сАтир или сатИр? Википедия не заморачивается и смело ставит ударение на второй слог. Но в Издании ИФА 1990 г. ударение установлено на первом слоге, см. "Фамира-кифаред". И это не раз подтверждается самим текстом драмы, например:
Нимфа: О сaтир, а расплата?.. Разве с богом...
= = = = =
Нимфа: ... Там не луг, Болото там бездонное — цветами Прикрытое, о сатир...
Силен: Может быть...
В ТЕ 1906 ударение не установлено, а в тексте перевода встречаются оба варианта в соответствии с размером:
Как в те часы, когда, ликуя, хором, Вы, Сатиры, к Алфее провожали... (с. 558)
= = = = =
Ба.. Ба.. Что вижу я? Уж этот край Не Вакху-ль посвящён? Толпа Сатиров... (с. 561).
Выловить в Интернете мнение специалиста не получилось.
|
|
|
| 2 (14) декабря 125 лет назад в предместье Дрездена умерла бедная и одинокая старушка. Она была польской национальности, свободно говорила и писала на нескольких европейских языках и носила русскую фамилию. Она была выдающимся российским поэтом Каролиной Карловной Павловой, в то время совершенно забытым.
Но как Павлова связана с Анненским? На первый взгляд никак. В анненских именных указателях её имя не встречается. Но Анненский много раз обращался в своих статьях к творчеству Эсхила, переводил его и преподавал на раевских курсах. Неужто он не знал об одном из первых русских переводов из "Промефея" Каролины Павловой, признанном переводе высокого качества?
Вот знакомый персонаж в стихотворении Павловой "Дума" (1844), и я других поэтических упоминаний о нём до Анненского не знаю:
И не по них мне грустно было, Мне грустно было по себе, Что сердца радостная сила Уступит жизненной судьбе;
Что не нисходит с небосклона Богиня к жителям земным; Что все мы, с жаром Иксиона, Обнимем облако и дым.
А в 1915 г. поклонник Анненского и первый его библиограф Е. Я. Архиппов назвал свою статью о Павловой "Безвестная Лаодамия". И хотя мне такое именование представляется надуманным, но соединение поэтов интересно тем не менее.
Каролина Павлова писала стихи и по-немецки, и по-французски. А переводил их на русский язык ещё один поклонник Анненского, связанный с ним и биографически, Вс. А. Рождественский. Вчитаемся в эти стихи о поэте и увидим "гордую улыбку", и "священное слиянье", и "бремя заботы и труда", и... но вчитаемся:
Когда один, дорогою случайной, Он от насмешек ваших вдаль идёт, Когда душа полна небесной тайной, А в сердце голос неземной поёт, Когда виденье дух его тревожит, Когда его улыбка так горда, -- Его мечту поймёте вы, быть может, А может, не поймёте никогда.
Когда полна небесным упованьем, Его душа твердит: всегда с тобой! Когда сердец священное слияние Предчувствует он в радости живой, Когда в союз их он всю душу вложит, Презрев разлуку, гибель без следа, -- Его любовь поймёте вы, быть может. А может не поймёте никогда.
Когда обманет жизнь его надежды, Послав ему пустыню на пути, Где он, томясь от жажды, как и прежде, Не сможет никогда ручья найти, Когда им будет день последний дожит Под бременем заботы и труда, -- То цель его поймёте вы, быть может, А может, не поймёте никогда!
Конечно, Павлова писала не об Анненском. Но и о нём тоже. Переводчик же сделал это соединение зримым. |
|
|
| В собрании открыты:
1) страница Я. Г. Гуревича; обновлена и дополнена страница Л. Я. Гуревич фрагментами из трёх её статей. Это редкие высокие оценки его критической прозы: "Мы не привыкли в России к этой утонченной, мудреной, «не прямой» манере критического письма..."
2) Открыт отклик А. Г. Фомина на "Книгу отражений" (PDF) -- противоположное предыдущему и почти общее мнение. Ещё один наскок 19-летнего задора (в компании с К. Чуковским): "...критик не говорит ничего нового, в его очерках нет ни вдумчивого анализа, ни широкого синтеза, здесь всё старо -- не только взгляды, но и сама манера разбора. <...> г. Анненский исполнен больших претензий." -- ! Каково это было читать ИФА. |
|
|
| 11 декабря 1908 года -- дата стихотворения "Струя резеды в тёмном вагоне". Стихотворение-полусон, стихотворение-фантазия, стихотворение-загадка. Объяснение В. И. Анненского-Кривича нам дал Д. С. Усов. Свою интерпретацию он нам не дал. Исследований не припомню. У ИФА не спросить, поэтому тоже -- только фантазировать. Кто может. |
|
|
|
110 лет назад в первые дни декабря Анненский получил 1-й выпуск альманаха "Белый камень", где были опубликованы 3 его стихотворения, 2 миниатюры лирической прозы и статья “Символы красоты у русских писателей”. Такой набор, с учётом того, что стихотворения "Смычок и струны" и "Зимний поезд" -- признанные сегодня шедевры, а стихотворение "Закатный звон в поле" -- потенциальный шедевр, мог бы сделать имя любому издателю. Этого не произошло. Анненский по своей неушлости попал в руки непорядочного человека. Но какие строки увидели свет при жизни автора!
|
|
|
| 2 декабря исполнилось 150 лет Франсису Жамму. А месяц назад -- 80 лет со дня его смерти. Известно только одно его стихотворение в переводе Анненского -- "Когда для всех меня не станет меж живыми..." Оно включено в ТП, а в статье 1908 года "Античный миф в современной французской поэзии" Анненский уже называет Жамма "пресловутым". Почему-то.
= = = = = = =
5 декабря 90 лет назад скончалась в Ташкенте Елизавета Ивановна Васильева. Она уже давно не была Черубиной де Габриак. Но в анненской хронике её всегда будут знать именно так. Найдётся ли кому в этом городе положить цветы на её могилу?
|
|
|
| Был у "еврипидовского Гипполита", "еврипидовского chef-d-oeuvre", ещё один переводчик. Это Адриан Иванович Пиотровский. 8/20 ноября ему исполнилось 120 лет. Он плохо закончил, тоже в ноябре, но 1937-го. Замечательный переводчик и филолог "оказался" шпионом и диверсантом. Это мнение потом отменили, но -- потом.
Мне попадалась подготовленная им книжка "Древнегреческая драма" 1937 г. с переводом "Ипполита", с вырезанной вступ. статьёй и вымаранным именем. Да, было и такое с древнегреческими драмами. Они могли быть источником и примером вражества.
Да, и ещё: он ведь сын Ф. Ф. Зелинского.
А вообще хотелось бы сопоставить с переводом ИФА, а также Мережковского, Вланеса. Это ведь уже культурная линия. |
|
|
| Вновь заработал сайт "Трагедии Еврипида в переводе Вланеса". Добавлены переводы (напр., "Ион"). Новое оформление. Меняю ссылки в собрании. |
|
|
| 109 лет последнему дню жизни И. Ф. Анненского
 Когда под черными крылами Склонюсь усталой головой И молча смерть погасит пламя В моей лампаде золотой... ....... Цветов мечты моей мятежной Забыв минутную красу, Одной лилеи белоснежной Я в лучший мир перенесу И аромат и абрис нежный.
В разделе творческих приношений собрания добавлены стихотворения:Елены Ушаковой -- "У могилы Анненского",
Алексея Пурина -- "Гимназия. Архив. Цензурный комитет." "Так водянисты поздние астры..."
Александра Леонтьева -- "Учитель" (из 2-х частей) "13 декабря 2009" (из 2-х частей),
Юрия Трубецкого -- "Царскосельский парк" "Призрак Блока на Офицерской..."
Из этого материала только стихотворение Е. Ушаковой и, может быть, "4 декабря 1909" А. Пурина хочется произносить вслух. Остальные надуманны, ворчливы (Леонтьев) и просто казусны до безобразия (Трубецкой). Ну, уж что сочиняют, то и есть. |
|
|
|
Г. А. Левинтон помогал А. И. Червякову с выпуском Учёно-комитетских рецензий ИФА и написал рецензию на 1-ю книжку.
Г. А. Левинтон -- публикатор и комментатор “Программы для изучения языка и поэзии Пушкина”.
Почти 20 лет назад Г. А. Левинтон писал: "Иннокентий Анненский — поэт и критик такого масштаба, что каждая его страница должна быть найдена и хотя бы учтена, если не опубликована". Теперь уже смело можно менять "если не" на "и".
Здоровья, бодрости, светлых дней и мыслей Георгию Ахилловичу! |
|
|
|
|
|
|
Мир Иннокентия Анненского
