|
|
|
|
|
Анненская хроника
|
|
"Мою судьбу трогательно опишут в назидательной книжке ценою в три копейки серебра."
Это из лирической прозы под названьем "Моя душа". У произведения минимальный комментарий в СиТ 90. Ничего не сказано про эпиграф. Удивительно мало наблюдений исследователей; я знаю два -- М. Жажояна и Е.Ю. Геймбух. В первом еще в 1990 г. отмечено то же. Его автор сопоставил произведение со стихотворением А. Бертрана "Шевреморт" из книги "Ночной Гаспар". А в 24-й лекции курса "История античной драмы" (с. 132) есть прозаический перевод ИФА из Архилоха с таким началом:
"О душа, о ты, моя душа! Ты печальная игрушка бедствий без счета..."
Но, конечно, текст "стихотворения в прозе" Анненского самостоятелен и располагает к размышлениям.
"А ведь этот мешок был душою поэта — и вся вина этой души заключалась только в том, что кто-то и где-то осудил ее жить чужими жизнями, жить всяким дрязгом и скарбом, которым воровски напихивала его жизнь, жить и даже не замечать при этом, что ее в то же самое время изнашивает собственная, уже ни с кем не делимая мука."
(Подобрал картинку "темного сапфира", к которому в "Моей душе" обращено проклятие Анненского. Нет, не к нему, а к пальцу, на котором он находится... Да нет же. Палец -- это только палец.)
|
|
|
|
Наблюдения "Трилистника в парке" пополнились в собрании статьей Катерины Грациадеи (Caterina Graziadei) "Rovina del classico. Il trifoglio del parco di Innokentij Annenskij" (Quaderni Warburg Italia, 2-3, 2004-05). На итальянском языке, PDF. К статье прилагаются авторские переводы стихотворений трилистника, а также стихотворения "Л.И. Микулич". В статье предлагается подробный анализ стихотворений трилистника (метрический, лексический, синтаксический). Автор исследует их в свете речи Анненского «Пушкин и Царское Село», особенно подчеркивая тему и образ «статуи» в связи с классической культурой Анненского, с одной стороны, и с Пушкиным, -- с другой. С благодарностью отмечу, что статью и информацию передал наш сообщник Стефано Фумагалли. |
|
|
|
Обновление собрания.
1. Открыт полный текст монографии Натальи Валерьевны Налегач ""Поэтика отражений" И. Анненского и феномен поэтического диалога в русской лирике XX века" (2012). PDF
2. Открыты фрагменты монографии Самсона Наумовича Бройтмана "Поэтика русской классической и неклассической лирики" (2008). Полный текст главы "Ирония", в силу особой значимости в связи с ИФА. У него обозначена _трагическая ирония_ (термин дан еще Ф. Сологубом), в качестве иллюстрации которой выделено стихотворение "Смычок и струны" (в главе "Символ"). Сопоставление и противопоставление ИФА и Вяч. Иванова. Ряд реминисценций в главе "О. Мандельштам. В Петербурге мы сойдемся снова". Кроме "черного солнца" (о котором я не раз размышлял), привлекает внимание "черный бархат". Скорее всего, Мандельштам для строк "В черном бархате советской ночи" и "В черном бархате всемирной пустоты" держал в уме стихотворение "Смычок и струны", чего не скажешь о А. Блоке с его "бархатной ночью" ("Венеция", 3). Вряд ли -- и о его же "черном бархате" из "Три послания", 2 и 3. Пожалуй, первый опыт сопоставления ИФА и Б. Окуджавы.
Комментарии:
Дина Магомедова Как прекрасно Самсон Наумович читал стихи Анненского! Прямо слышу голос: "И было мукою для них, Что людям музыкой казалось". Со студенческих лет помню. И ужасно жалею, что не записали чтение. |
|
|
|
20 августа / 1 сентября -- 166-й День рожденья И. Ф. Анненского.
(Открытка 1975 г. "Композиция из осенних листьев и цветов", фото И. Бурова) |
|
|
|
9/21 августа -- 150 лет со дня рождения Леонида Николаевича Андреева.
|
|
|
|
Этот месяц начался с того, что не стало 86-летнего Николая Алексеевича Сличенко. Его голос со мной, в нашем доме, с того времени как себя помню. Он сделал цыганский вариант "Среди миров" (и любил его исполнять до последних лет).
|
|
|
|
Случается, что я пропускаю значительные даты. Эти подсказал почтовый конверт. 11/23 марта -- 200 лет со дня рождения Алексея Феофилактовича Писемского. А 21 января / 2 февраля было 140 лет со дня его смерти. Он немного не дожил до своего 60-летия.
Анненский много раз и с почтением обращался к имени писателя, даже называл его "великим". И это объяснимо, потому что Писемский одно время -- наверное, целое десятилетие второй половины XIX в. -- был одним из первых властителей умов. Вот его характеристика в статье "Гончаров и его Обломов":
"...пессимист и циник по натуре, он холодно и серьезно разбирает перед нами все мелочное, завистливое в человеке, вещей душевный сор: это его не пугает, потому что он ничего более и не ожидает встретить. Путь этот отмечен гением Золя."
В этой же статье Анненский упомянул роман "Взбаламученное море", в статье "Драма на дне" -- героя романа "Тысяча душ". А в статье "Эстетика "Мёртвых душ" и её наследье" обращал внимание на его "жуткую оголтелость". Это говорит о том, что он хорошо знал творчество Писемского.
Но, конечно, важнейшей является статья из первой "книги отражений" о пьесе Писемского "Горькая судьбина". Это только литературный анализ, в нем нет вставок характерной лирической прозы Анненского. И поскольку статья входит в "трилистник" о "социальных драмах", то интересна прежде всего как выражение общественно-политических взглядов ИФА, с замечаниями о "городском пролетариате" и "зловонном дыхании" крепостничества, о "высоком духе народа, умевшего сберечь свободное сердце и в самом рабстве". Я, признаться, до сих пор не читал этой "трагедии крепостного права", пьесы "настоящего трагического ужаса", пьесы об "изуродованной жизни" и "невменяемых людях". Решил устранить этот недостаток и нисколько не пожалел. Теперь вполне понятны слова ИФА:
"Писемский — враг всякого мелодраматического багажа трагедии, в том числе и монологов, этой излюбленной Шекспиром формы лунатизма."
Не забывает Анненский и любимой античности, рассуждая о Софокле, об ужасе и сострадании по Аристотелю.
Особое внимание привлекают нелестные мысли Анненского о чиновничестве, о "Шпрингелях", ведь он сам был многолетний администратор и чиновник:
"Шпрингели — это плоть от плоти и кость от кости крепостничества. <...> Неужто в Шпрингелях спасение русской земли?"
И очень интересен ответ-предвидение:
"Обладатель молодого голоса будет вольным, а его дети пойдут в толпу людей, которые, кровяня руки, будут выдергивать из родимой земли самые корни срубленного поганого дерева. <...> Писемский не знал, откуда придут люди, которые внесут в народную среду необходимый и желанный для нее нравственный авторитет. В одном он был, по-видимому, уверен, что это не будут чиновники <...>"
Анненский тоже этого не знал... А вот вариация любимого положения Анненского:
"Безысходное несчастье, мучительное чувство греха, сознание строгих глаз бога, от которых некуда уйти, ведут Анания к тому, чтобы вокруг него страдало как можно меньше людей, а чтобы ему самому принять как можно больше казни."
Ну и наконец, Писемский "владел и тайной устной народной речи как никто ни до, ни после него".
В Новосибирске есть улица Писемского (одна из пяти в городах России, по Википедии). Это важная дорожная линия, но если спросить кого-нибудь на ней, чье имя носит, вряд ли кто даст ответ. Потому что она проходит исключительно по промышленной зоне, вдоль нее нет жилых домов. А водители и рабочие не задаются таким вопросом. |
|
|
|
Открыта статья Ефима Павловича Беренштейна (Тверской университет) "Проблема Гоголя в эстетике Ин. Анненского" (1996).
Открыт фрагмент предисловия Б. Бугрова к 2-х томнику пьес "Дар мудрых пчел" (1996). В 1-м томе помещена "Лаодамия", так что это очередной вклад в уже объемную коллекцию текстов, посвященных этой трагедии (в сопоставлении с трагедиями Вяч. Иванова и Ф. Сологуба). |
|
|
|
Снова процитирую Е. В. Иванову: "...статья "Апофеоз случайности" интересна не как характеристика Горнфельда, а как продолжение темы, намеченной в статье Чуковского "О короткомыслии". Не случайно здесь снова упоминаются критики Ю. Айхенвальд и И. Анненский". Мне же статья интересна как раз в связи с А. Г. Горнфельдом и его книгой.
Дело в том, что единственное известное письмо Анненского к Горнфельду от 1 марта 1908 г. — это реакция на присылку именно этой книги. Оно демонстрирует разительную разницу в отношении к ней и её автору. Анненский старается "поставить себя на ту точку зрения", которая рекомендуется автором читателю. И, как ему кажется, это удаётся -- в отношении Л. Андреева, Ф. Сологуба, Ф. Достоевского. Чуковского книга "ужасает", а её автор для него — "какой-то странный и загадочный апостол случайности", "эстет", эстетизм которого ему "вовсе не нужен". Для Анненского "дневник критика" в представлении Горнфельда — "интереснейшая книга", "настоящая находка". Для Чуковского — "сцепление и расцепление бесплодных мыслей, никуда не идущих и ни к кому не ведущих", "самодовольное услаждение работой своего мыслительного аппарата". Анненский находит в Горнфельде "одно большое преимущество перед другими нашими "критиками"" — умение "избежать того иронического парадокса, который в анализах наших так часто противополагается патетическому парадоксу поэта", умение "не быть иронистом". За этими словами легко представить себе фигуру едкого фельетониста Чуковского. Правда, тут есть нюанс: Анненский ведь и себя склонен был позиционировать иронистом...
Статья "Апофеоз случайности" даёт и второй пункт для противопоставления Анненского и Чуковского — имя И. А. Гриневской. Чуковский язвительно смакует критический разбор Горнфельда и выносит приговор — "случайная книга случайной писательницы, случайно плохая и случайно ненужная". Стоит сопоставить с краткой характеристикой этой "женщины-лирика" во 2-й части статьи Анненского "О современном лиризме". Анненский гораздо тактичнее. Он отмечает распространение имени поэтессы "в широком круге читателей довольно давно и часто", и потому "могут упрекнуть". Он отмечает постановку пьесы Гриневской, "прошедшую у нас с блестящим успехом". Наконец, он отмечает у автора "Стихотворений" (1904) "теплоту чувства" и "идеалистический подъем". Славословия нет, но нет и уничижения.
И ещё один момент в статье "Апофеоз случайности", загадочный для меня. Среди авторов, которых разбирает Горнфельд в своей книге, Чуковский останавливается на неком "Ан-ском", перечисляя его характеристики и указывая страницы книги. На аукционах Интернета я нашёл изображение первой страницы оглавления книги, и на указанных Чуковским страницах расположен очерк "Еврейский сборник". Книга есть в областной библиотеке, и надо спланировать посещение и выяснение этого момента.
Комментарии:
Марина Сальман Семен Ан-ский (Семен Акимович Раппопорт) - литератор, этнограф. В 2020 о нем вышла книга Габриэлы Сафран в изд-ве "Симпозиум". Мандельштам пишет об Ан-ском в "Шуме времени".
Михаил Александрович Выграненко Посещение НГОНБ откладывается до более трепещущей задачи.
Как это мне не пришло в голову набрать в поиске "Ан-ский"? Целая страница Википедии, и псевдоним объяснен. Красная карточка.
|
|
|
|
Зоркий глаз анненскофила, знакомый с "Библиографией" 2005 г., мог заприметить в предыдущей записи один из источников. И это не Википедия, несмотря на ее продвинутость. Конечно, я говорю о "Записках передвижного театра..." Именно там, в 68-м выпуске от 1 января 1924 г., была опубликована запись ИФА 21 октября 1908 г. в "особом альбоме" А. В. Бородиной, "с ее любезного разрешения", как пояснил В. Кривич. Она называется "Ипполит и Зигфрид".
Не припомню, чтобы к этому тексту обращались исследователи. Это странно, потому что он соединяет несколько тем: "Анненский и музыка", "Анненский и Еврипид", "Анненский и Вагнер", "Анненский и Шопенгауэр" и кое-какие важные моменты в мышлении Анненского. Может быть, потому, что публикация в "Записках передвижного театра...", достаточно редком журнале, больше не повторялась.
Этот текст находился не в руках Кривича (разве что -- копия). Тогда существует ли альбом А. В. Бородиной? Трудно согласиться с публикатором, что это "не предназначавшийся для печати отрывок". Вполне завершенный, продуманный очерк. Смотрите:
"Когда-то Прометей дал людям два начала культуры: огонь и сомнение, это было две силы, создавших человечество из жалкой смены эфемеров".
Открываю в собрании pdf-лист. Спасибо цифровой коллекции СПб гос. Театральной библиотеки.
Комментарии:
Alexandr Chervyakov Дополнительная информация к размышлениям. См.: Анненский Иннокентий. История античной драмы: Курс лекций / Санкт-Петербургская гос. театр. биб-ка; Изд. подгот. В. Е. Гитин и В. В. Зельченко. СПБ.: Гиперион, 2003. С. 42 - 45.
Выграненко: Спасибо, А. И. и В. В.! У меня было ощущение, что где-то у ИФА уже встречались такие размышления и слова; лень было искать. Получается, что это просто вариация текста лекции на курсах Раева, которую ИФА готовил/прочел как раз в это время. Или это была более-менее самостоятельная вставка в лекцию, которая волновала ИФА настолько, что он решил репродуцировать ее в "особый альбом" Бородиной для своих записей, как отдельный текст. Найти бы этот альбом. Может, там есть еще Анненского.
Алиса Грабовская-Бородина В семье Анны Владимировны Бородиной о "Дневнике" ничего не известно. Его нет. Однако не исключено, что он попал в Архив РНБ в СПб или в Архив Академии наук, СПб филиал (вместе с наследием И.П. Бородина)
|
|
|
|
|
|
|
Мир Иннокентия Анненского
